|
|
В. Л. Портных
Собор в Клермоне представляет особый интерес для исследователей, так как речь папы, произнесенная после него, проливает свет на проблему возникновения крестовых походов [1]. Выступление дошло до нас в материалах хронистов. По данным, приведенным в работе М. А. Заборова, сам собор проходил 18-25 ноября 1095 г. [2]. Правда, собор и непосредственно речь с призывом датируются в источниках по-разному [3].
Существует несколько версий интерпретации речи папы Урбана II, однако остается неясным, как скоро после произнесения речи она была воспроизведена хронистами в письменном виде [4]. Другая проблема, возникающая при работе с источниками, — это то, что речь доступна лишь в изложении хронистов, которые не могли воспроизвести ее в точности. В данной работе будет дан анализ Клермонского собора на основании сопоставления хронистов Фульхерия Шартрского и Роберта Реймсского [5].
Фульхерий Шартрский выступает как очевидец первого крестового похода. Свою хронику «Иерусалимская история» он начинает с 1095 г. и заканчивает 1127 г. Прежде всего нам важно то, что Фульхерий был очевидцем Клермонского собора и поэтому воспроизвел речь Урбана II. По данным ряда специалистов, считается, что начальная часть хроники, включающая речь, была воспроизведена в 1100-1105 гг. [6].
Роберт Монах написал свою историю в 1100-1118 гг. [7], по другим данным — в 1107 г. или 1112-1118 гг. [8]. Сам хронист работал в г. Реймсе — крупнейшей епархии Франции и Германии, поэтому не случайно, что его труд сохранился в многочисленных рукописях [9].
Прежде чем перейти к анализу изложений клермонской речи папы необходимо попытаться понять, почему клермонская речь прозвучала именно тогда, а не в другое время, и именно в Клермоне.
Европа того времени — это территория междоусобных войн. Внешняя угроза исчезла, но на континенте остался многочисленный класс военных. Церковь хотела отвести в сторону устремления рыцарской бедноты, направленные отчасти и на имущество церкви. Однако нельзя игнорировать тот факт, что церковь хотела получить прибыль от результатов похода и поднять свой авторитет, тем более что папа Григорий VII до этого активно проводил такую политику.
Вообще, нужно сказать, что одним из стимулов к появлению идеи о крестовом походе была позиция Византии. Византийская империя, некогда мощное государство, начала терпеть крупные поражения от сельджуков. Покорив Византию (что можно было предположить), турки станут угрозой уже для непосредственно Европы, чего нельзя было допускать ни в коем случае. И даже сам захват Византии — вмешательство в предполагаемую будущую сферу влияния папства. Угроза византийским христианам упоминается в обоих изложениях речи, рассматриваемых в данной работе. Более того, в интересах католической церкви было воссоединение церквей под своим руководством, что не удавалось сделать путем каких-либо переговоров.
Юг Франции выбрали не случайно, так как это была территория распространения клюнийских монастырей. Клюнийская реформа состояла в установлении независимости от местных светской и церковной властей, прямого подчинения папе и борьбе с обмирщением церкви и симонией. Для нас важно то, что клюнийцы являлись надежной опорой папы и благодаря своей деятельности были популярны среди разных слоев населения. Добавим также, что папа был французом, и этот факт мог вызвать симпатии местного населения.
Не случайно выбрано и время в смысле учета сил противника. Дело в том что сельджукского государства как такового не было. Более того, накануне первого похода среди сельджуков наблюдались усобицы и имели место конфликты с арабами [10].
Перед собором в Клермоне папа еще в августе 1095 г. побывал в Пюи и говорил с Адемаром Монтейльским, которого, вероятно, сделал духовным главой движения. Также папа убедил графа Раймунда IV участвовать в походе [11]. Собор Богоматери де Пюи был центром паломничества во Франции. Турне по Франции включало и освещение главного алтаря в огромном соборе непосредственно в Клюни.
Итак, давайте на основании двух вариантов изложения речи попробуем понять, как аргументировалась необходимость крестового похода папой во время его выступления. Следует также сказать о том, почему эта речь произвела эффект и почему положения речи в целом были характерны для эпохи. По описаниям хронистов, народ, реагируя на произнесенную речь, кричал «Бог этого хочет».
Объяснение кризиса в Европе в речи. Фульхерий Шартрский в своей хронике описывает, как папа говорит об упадке церкви в Европе. Не только на Востоке, но и непосредственно в Европе. Необходимо вернуть церкви то почетное положение, которое было утрачено в результате деятельности нечестивцев. «Печальным голосом поведал он им в длинной речи о тяготах церкви, испытывающей грозные удары, и о мирских потрясениях, настолько бурных, что вера подорвана». Этот же вопрос приводится в изложении Роберта Монаха. Кроме того, в изложении Фульхерия папа только ставит проблему, а Роберт указывает причину всех бедствий. Он говорит, что «земля эта, которую вы населяете, сдавлена отовсюду морем и горными хребтами, она стеснена вашей многочисленностью, обилием же богатств не переизбыточествует и едва прокармливает тех, кто ее обрабатывает». Именно поэтому в Европе царят междоусобицы. Выход из этой ситуации — покорить Святую землю.
Проблема действительно была актуальна, что оказалось причиной эффективности воздействия этого аргумента. О большом скоплении в Европе военного класса уже говорилось в начале статьи. Добавим еще тот факт, что за неполные 100 лет (с 1000 г.) население Европы выросло на 30-40 % и к 1095 г. достигло, по-видимому, 35 млн человек [12]. Остро стояла проблема перенаселения, при этом паломничества и междоусобицы не могли решить проблему. Необходимо было избавиться от перенаселения, причем за счет тех, кто умеет только воевать.
Положение крестьян в тогдашней Европе было на самом деле тяжелым, что было вызвано рядом причин [13]. Во-первых, это увеличение поборов в результате развития городской экономики (экономическая связь «город-деревня»). Во-вторых, бесконечные войны, которые велись повсеместно. В-третьих, неурожаи и голод, называемые «семь тощих лет». И в-четвертых, конфликты феодалов из-за земли и крестьян. Для данного периода характерны частые крестьянские восстания, бегства крестьян от своих владельцев. Казалось, что это все есть наказание Божие и необходимо совершить нечто, дабы искупить свою вину перед Богом.
Кризис ведет к росту религиозности и, как следствие, росту пострижений в монахи, росту паломничеств. Примером массовости паломничеств является, например, факт, когда в 1065 г. из Германии в паломничество совместно вышло 7-12 тыс. человек [14]. Однако здесь нельзя преуменьшать и роли того, что паломничество все больше утверждалось как символ престижа.
Таким образом, папа описал реально соответствующие действительности положение в Европе. Это и явилось причиной воздействия данного аргумента на народ.
Почему поход планировалось совершить на Восток? Причиной этого, по-видимому, является место Иерусалима и Святой земли в системе ценностей того времени. Нам придется сделать экскурс к информации, представленной в историографии, чтобы объяснить данный факт.
Иерусалим по представлениям тех лет был воплощением града Божьего (civitas Dei) на земле. Паломники шли в Иерусалим — земной город, но считалось, что дорога в Иерусалим есть дорога в град Божий. И поэтому (стоит это учесть) папа говорил о воздаянии в граде Божьем = Иерусалиме — царстве Божьем на земле. Иерусалим есть отражение града небесного [15]. Как пишет С. И. Лучицкая [16], в то время Эдем искали на Ближнем Востоке. Дж. К. Райт отмечает, что на большинстве средневековых карт земной рай помещен в восточной части, правда, не обязательно на Ближнем Востоке, ибо это место отгорожено от ойкумены большими морскими и сухопутными пространствами [17].
По географическим представлениям той эпохи, Иерусалим стоял в центре земли. В работе К. Рора приведено изображение мира в глазах средневекового человека [18]. Континенты расположены так, что Иерусалим оказывается в центре земли, и соответственно, центре мира, так как все небесные тела вращаются вокруг земли. Иерусалим — центр ойкумены. Как показывает Дж. К. Райт, это есть продолжение традиции древних народов, которые помещали самое святое место в центре мира [19].
К Иерусалиму было принято совершать паломничества, число которых тогда росло и которые были земным путем к Богу. Кроме простого приобщения к Богу, паломничества часто выполняли функцию покаяний.
Беспокойство о состоянии церквей на Востоке присутствует у обоих хронистов. Так, Фульхерий призывает подумать о наших восточных братьях, на которых обрушилось «персидское племя турок»: «необходимо, чтобы вы как можно быстрее поспешили на выручку ваших братьев, проживающих на Востоке, о чем они уже не раз просили вас». Это племя вторглось в пределы Романии, они «многих поубивали и позабирали в полон, разрушили церкви, опустошили царство богово». Турки добрались, говорится в речи, до того места, которое называется рукавом св. Георгия, занимая все больше христианских земель. Роберт обрисовывает картину еще более драматично. Называя также турок «народом персидского царства», он пишет, что турки срыли церкви, а те, что оставили, приспособили для своих обрядов. Описывая вероломство турок, Роберт пишет, что они опрокидывают алтари, оскверняя их своими испражнениями, обрезают христиан и обрезанные части кидают в алтари или крещальни. Если им хочется устроить позорную смерть, они «пронзают посреди живота, лишают детородных членов, привязывают к дереву и, гоняя вокруг него, хлестают до тех пор, пока из них не выпадут внутренности». Бесчестию подвергаются женщины. Таким образом, перед нами мотив к действию — исправить положение христиан на Востоке.
Однако, как отмечает М. А. Заборов, сказанное в клермонской речи об угнетении христиан на Востоке не вполне соответствует действительности. Причиной этого является то, что сельджуки отличались веротерпимостью на захваченных территориях [20]. В Иерусалиме действовали две гостиницы для паломников, которые содержал итальянский город Амальфи. Однако при победе над Византией были затронуты интересы папства и сельджуки стали политическими противниками для папства. Тем не менее есть сведения, что предшественники сельджуков часто были недоброжелательны [21].
Между тем аргумент о притеснениях христиан и нахождении в руках турок Иерусалима мог произвести эффект, несмотря на веротерпимость сельджуков, ибо речь идет о мире ислама, который чужд европейцу. Кроме того, среди этого чужого мусульманского народа (причем, на наш взгляд, очень многие могли не отличать сельджуков от арабов и воспринимать их в качестве мусульман) находятся святыни, которые необходимо освободить.
Поддержка со стороны Бога. В речи папы в изложении обоих хронистов присутствует мысль о том, что Бог на стороне христиан. Турки захватили Святую землю и господствуют над ней. И Бог хочет, чтобы истинные верующие — христиане — взяли Святую землю под свой контроль. Как сказано в изложении Фульхерия, «срамом покроет вас сам Господь», если вы не поможете христианам. У Роберта изложение завершается ссылкой на Евангелие: «И кто не берет креста своего и не следует за мной, тот не достоин Меня» (Мф., 10.38).
Фульхерий пишет: в своей речи папа отметил, что именно Бог просит изгнать негодный народ турок из Святой земли. Не папа, а Бог просит и умоляет выдвинуть войско. «И вот об этом-то деле прошу и умоляю вас, глашатаев христовых, — и не я, а господь, — чтобы вы увещевали со всей настойчивостью людей всякого звания…»
Фульхерий же отмечает, видимо, разделяя взгляды на роль Бога в походе, что «действуя по мановению Божьему (папа. — В. П.) перевалил через горы и с помощью соответствующим образом назначенных легатов распорядился созвать собор в Оверни в Клермоне».
Бог, под знаменем которого отправятся войска, будет содействовать христианам. Христиане должны победить, и победить не сами, а с Божьей помощью. Как пишет Фульхерий, папа говорит, что турки — племя, служащее дьявольским силам, а христиане проникнуты во всемогущество Божье и идут под его именем. «О, какой позор, если бы столь презренное, недостойное, отвратительное племя, служащее дьявольским силам, одолело бы народ, проникнутый верой во всемогущество Божье и блистающий именем Христовым». В изложении Роберта присутствует фраза, что «вы (христианские воины. — В. П.) удостоены Богом замечательной силой оружия».
В силу усилившейся в результате европейских междоусобиц религиозности, о которой уже было сказано, этот аргумент мог произвести эффект.
Проблема воздаяния. Поскольку войска идут в Иерусалим под знаменем Бога, то за исполнение своего долга воину должно даваться воздаяние. Бог наградит воина за то, что он пошел в Иерусалим под знаменем креста.
В хронике Фульхерия папа говорит, что если кто-либо отправившийся под сенью креста в Иерусалим и «окончит свое житие, пораженный смертью», ему отпускаются грехи. Показательно, что далее папа у Фульхерия приветствует поход под сенью креста как искупление грехов: «Да станут отныне воинами Христа те, кто раньше были грабителями». «Здесь — враги Господа, там же станут его друзьями». Роберт не указывает на то, что грехи отпускаются только тем, кто будет убит в походе; у него папа ссылается на Евангелие, в котором сказано, что «Кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф., 19.29).
Иерусалим есть цель похода. Здесь, думается, как раз и следует обратиться к тому, что было сказано нами о месте Святой земли в системе ценностей. В изложении Фульхерия папа говорит, что «те, кто здесь горестны и бедны, там будут радостны и богаты», однако пространного объяснения не дается. Папа у Роберта дает более подробную характеристику земли обетованной: «земля же та, как гласит Писание, течет млеком и медом». Кроме того, «Иерусалим — это пуп земли, край, плодоноснейший по сравнению с другими, земля эта словно второй рай. Ее прославил искупитель рода человеческого своим приходом, украсил ее деяниями, освятил страданием, искупил смертью, увековечил погребением». Этот город «жаждет освобождения». Такая аргументация напрямую связана с преставлениями о месте Иерусалима в мире, о котором уже говорилось.
Сложно сказать, что было более характерно для первого крестового похода — сугубо религиозные мотивы или прагматические, а именно стремление к разграблению восточных городов. Видимо, здесь возможно и сочетание — во имя религиозных целей войско идет в Иерусалим, чтобы изгнать турок и заодно разграбить их города, ибо они — чужие, gens barbara.
Представления о мусульманах. Уже было сказано, применительно к предыдущему сюжету, что в речи папы в обеих хрониках турки называются «персидским племенем турок» (Фульхерий) и «народом персидского царства» (Роберт).
Стоит заметить, что нет ничего необычного в том, что турки называются здесь персами, ибо, как указывает С. И. Лучицкая [22], кроме персов среди наименований в хрониках встречаются также ливийцы, ассирийцы, индийцы, финикийцы, эламиты, мидяне, сирийцы и т. д., что говорит о довольно неточных географических сведениях.
Стоит также заметить, что когда в хронике Фульхерия папа говорит о воздаянии, он называет мусульман язычниками. «О, какой позор, если бы столь презренное племя, недостойное, отвратительное племя, служащее дьявольским силам, одолело бы народ, проникнутый верой во всемогущество Божье и блистающий именем Христовым». У Роберта папа говорит, призывая встать под знамена Бога: «Становитесь на стезю святого гроба, исторгните землю эту у нечестивого народа». Роберт пишет, что «народ персидского царства, иноземное племя, чуждое Богу, народ упорный и мятежный, неустроенный сердцем и неверный Богу духом своим, вторгся в земли христиан, опустошил их мечом».
Как показывают древние источники, негативный образ азиата появился еще в античности, и этот процесс был начат как минимум с Греко-персидских войн [23]. После принятия Европой христианства из-за экспансии арабов как приверженцев другой веры образ азиата сменился на образ неверного. Завоевание Испании арабами воспринимается как «божья кара». С. И. Лучицкая приводит многочисленные тому подтверждения [24]. В хрониках сами мусульмане называются племенем варваров (gens barbara), нечестивым племенем (gens nefaria), отлученным от церкви народом (excommunicata generatio) и пр. Напротив, христиане — народ Божий (populus Dei), воины Христа (Christi milites), народ христианский (Christianorum populus) и пр. Мусульмане изображаются как язычники, и захват Иерусалима выглядит в качестве десакрализации. В хронике Рауля Каунского «Деяния Танкреда» Танкред видит в мечети золотую статую Мухаммеда. Мечеть — не просто profanum, а diabolicum atrium (вместилище дьявола). Мухаммед изображается как распространитель ложного учения, который сумел ввести в заблуждение многочисленные народы.
Подводя итог, следует сказать, что в причинах произнесения речи и причинах, озвученных в этой речи, есть общая сторона, заклющаяся в том, что и папу и народ объединяло желание выйти из кризисной ситуации в Европе того времени. Однако относительно воли Бога, представлений о мусульманах, отношения к ситуации на Востоке и обещания благ сложно сказать, разделял ли эти взгляды папа на самом деле. Ясно одно: приведенная аргументация соответствовала представлениям, которые в большинстве своем разделяло население, что мы попытались показать.
Таким образом, речь папы Урбана II на Клермонском соборе в ноябре 1095 г. — многоаспектный предмет исторического исследования, так как кроме непосредственной связи с темой, может дополнить сведения о средневековой культуре и ситуации в Европе того времени.
|
Литература
1. На соборе был рассмотрен и ряд других вопросов. См.: Somerville R. The council of Clermont (1095), and latin Christian society // Archivum Historiae Pontificiae. Romae, 1974; Перну Р. Крестоносцы. СПб., 2001. С. 28-29.^
2. Заборов М. А. Крестоносцы на Востоке. М., 1980. C. 37.^
3. Somerville R. The council of Clermont… P. 57-62. Например, Р. Перну указывает, что заключительная речь прозвучала утром 27 ноября.^
4. Munro D. C. Speech of Urban II at Clermont, 1095 // The American historical review. 1906. Vol. XI. № 2. P. 231.^
5. О содержании других источников см.: Munro D. C. Speech of Urban II at Clermont. Перевод приводится по изданию: Заборов М. А. История крестовых походов в документах и материалах. М., 1977. C. 47-54.^
6. Munro D. C. Speech of Urban… P. 232.^
7. Лучицкая С. И. Образ другого: мусульмане в хрониках крестовых походов. СПб., 2001. C. 33.^
8. Заборов М. А. История крестовых походов… C. 12.^
9. Лучицкая С. И. Образ другого… С. 33.^
10. Заборов М. А. Крестоносцы на Востоке. C. 34.^
11. Там же. C. 37.^
12. Доманин А. А. Крестовые походы. М., 2003. C. 18.^
13. Заборов М. А. Папство и крестовые походы. М., 1960. C. 11-14.^
14. Заборов М. А. Крестоносцы на Востоке. С. 20.^
15. Перну Р. Крестоносцы. C. 17.^
16. Лучицкая С. И. Образ другого… C. 189.^
17. Райт Дж. К. Географические представления эпохи крестовых походов. М., 1988. C. 235-236.^
18. Rohr C. Man and nature in the Middle Ages // История и социология государства. Новосибирск, 2003. C. 176.^
19. Райт Дж. К. Географические представления… C. 233.^
20. Заборов М. А. Крестоносцы на Востоке. C. 30.^
21. Перну Р. Крестоносцы. C. 18-19.^
22. Лучицкая С. И. Образ другого… C. 59.^
23. Пиков Г. Г. Из истории западноевропейского средневековья. Новосибирск, 2003. C. 46.^
24. Подробнее см.: Лучицкая С. И. Образ другого… Лучицкая С. И. Араб глазами франка // Одиссей. Человек в истории. 1993. М., 1994; и пр.^
Научный руководитель — канд. ист. наук, доц. Г. Г. Пиков.
|
|
